О якутском шаманизме

Л. Расторгуева

Шаманизм – наиболее заметное явление в верованиях якутов, основу которого составляют пережитки древних поверий и обрядов, связанных с почитанием окружающего мира [1].

Расторгуева Л.Н. Удаганская мистерия. Фарфор, кожа, волос.

Первыми памятниками «колдующим людям» на территории Якутии являются человеческие фигуры, изображенные, наряду с мифическими сверхестесственными объектами, в наскальной живописи эпохи бронзы. Ими изобилуют берега якутских рек Лена, Алдан, Мая и др. [1…3] . «Они воспроизводят древнюю магию, направленную на производство обилия и размножение животных и птиц, на благополучие человеческого рода» [4, с. 76], и отражают древнюю культуру коренных племен.

Архаичной формой якутского шаманизма признано белое шаманство [1, 2, 5…9] , бытовавшее до ХIХ века [1, с. 101]. Оно служило культу исключительно созидающих общеплеменных божеств Айыы, «обитающих» на небесах. Обряд справляли как шаманы, так и шаманки [10, ст. 2975]. Источники [9, 11] указывают, что архетипом белого шаманства является культ женского божества Айыысыт, имеющий южное происхождение, обряды которого совершали исключительно шаманки – «удаган» — жрицы культа огня. Обычно те и другие надевали традиционную женскую одежду, кроме того, шаманы иногда носили белый мужской костюм, а при камлании к Верховному божеству Вселенной Юрюнг Аар Тойону (Белый Небожитель-Господь) облачались в шаманский плащ, декорированный серебряными подвесками [12, с.229; 10, ст. 126].

В ХIХ в. обряд традиционного якутского праздника Ысыах, посвященного наступлению лета и развитию коневодства, справляли почтенные старцы, одетые в женские шапки дьабака, заменяя белых шаманов. А обряды семейного культа теперь разрешалось проводить простым людям [1].

Однако, в то время под влиянием тунгусского шаманства [9] на смену белому пришло черное шаманство. Причина его появления заключалась в широких полномочиях черного шамана в духовных и мирских делах, а также в зрелищности его мистерии, обусловленных новыми социально-экономическими отношениями зарождающегося капитализма. Черные шаманы занимали в племени высокое социальное положение, уступая только родовым тойонам и кузнецам. С другой стороны, как у православной церкви, которую массово принимали якуты, так и у светской власти не было альтернативы услугам черного шамана.

В черном шаманстве принимали участие и шаманки, но их роль в ХIХ в. стала менее значительной, чем у шаманов.

Черное шаманство служило культу абаасы – обобщенному понятию зла. К данному понятию зла якуты относили злых духов и демонов Верхнего, Среднего и Нижнего миров, на которые они делили Вселенную [1, 2, 5…9], а также неупокоенных душ мертвых людей. Кроме того, черные шаманы справляли обряды и белых Айыы, придерживаясь всех канонов культа небожителей и дополняя их новыми элементами. Также они занимались и знахарством.

Главным призванием черных шаманов являлось избавление своих сородичей от всех напастей и бед за определенное вознаграждение. Их основным занятием же было камлание – «театрализованное» представление «общения» с божествами Айыы и «борьбы» с абаасы. В этих мистериях участвовали присутствующие – помощники и зрители, представлявшие собой клиентуру шаманов. Основной инструментарий для камлания составляли бубен, колотушка и специальный костюм.

Сакральное костюма якутского черного шамана отражало семантический комплекс народа, его мифологическое воззрение о строении мира и миропорядка, эстетические и нравственные нормы народа, основанные на образе жизни и хозяйственной деятельности этноса-скотовода [13].

Характерными цветами для культа абаасы, которому служил черный шаман, были черный, красный или их сочетание. Орнаментика декора для костюма черного шамана не отличалась по форме и смыслу от узоров, общепринятых в якутском костюме вообще. Для него служили, как указано выше, элементы в виде кожаной бахромы и металлических деталей. Бахрома головного убора предназначалась для защиты глаз шамана от света, чтобы не отвлекала его от внутреннего видения, или для того, чтобы присутствующие на камлании не могли разглядывать его взгляда.

Длинная и густая бахрома нижней части плаща способствовала созданию образов то коня, мчащегося в ритме пляски битийии, или вздымающегося для полета в Верхний мир, то взлетающей или стремительно парирующей вниз птицы, пересекающей разные миры. «Конем» для камлающего шамана служил бубен.

К рукавам и на боковых частях стана плаща пришивали продолговатые пластинки, которые соответственно обозначали суставные и реберные кости шамана-предка, покровительствующего камлающему шаману в тяжелом процессе его борьбы с абаасы. Эти детали также символизировали кости крыльев птицы [1], «превратившись» в которую душа шамана «переносилась» в потусторонние миры.

По всей длине плаща, на нескольких уровнях, подвешивали продолговатые подвески, имитирующие перья птицы. Две круглые пластинки фиксировались на плечевых суставах. Спереди и сзади, ближе к вороту, располагали по одной стилизованной фигуре человека – «духов», соответствующе покровителя шамана и главы неупокоенных душ мертвых. Книзу рукавов пришивали пластинку, изображающую пальцы [там же].

На спинке плаща имелось много фигурных пластинок, обозначающих солнце, луну и облако. На последнем шаман «путешествовал» на небесах. Прикрепляли к спинке плаща и круглую бляху с отверстием в центре – «вход в прорубь мирового океана горя», через который шаман «отправлялся», «превратившись» в гагару. В зависимости от вида обряда и силы шамана обычно были в наличии на его плаще от 3 до 7 птицеобразных пластинок, олицетворяющих духов-помощников шамана: гагару, одно- или двуглавого стерха, лебедя, чайку, гуся, двуглавого орла, кукушку, ворона, сову и кулика.

На плаще были подвешены фигуры и других «помощников» шамана, а именно: волка, медведя, собаки; почка рыбы нижнего мира. Также имелась «почка» злого духа тэргэн с отверстием, через которое шаман «отправлялся» с целью преследования духа, «похитившего» душу больного. Была фигура и «духа-хозяина» дерева шамана, из которого был сделан ободок его бубна. Две Г-образные пластинки с отверстиями на плаще олицетворяли «подножье» шамана, нужное для «очищения» больного, а пластинка в виде неправильной бляхи – его «сиденье» для «полета» в Верхний мир [1, 7, 11]. На правой полочке располагалась прямоугольная пластинка – хаппар (кисет) – щит шамана для «отражения» ударов злых духов.

Обязательным элементом для шаманского костюма был повод тэсиин, прикрепляемый к спинке плаща для удержания шамана его помощником при «полете» в Верхний мир.

Кроме указанных, были и другие подвески, значения которых остались неизвестными для исследователей. Для плаща было обязательно наличие колокольчиков, бубенчиков и подвесок грушевидной формы с круглым выпуклым центром, расположенных на плечевом поясе и лопатках для «отпугивания» злых духов. На спинке плаща в центре позвоночника пришивали пластинку в форме бубна для «защиты» самой «уязвимой» части тела – спинного «глаза» [12, с. 201]. Топография металлических подвесок на плаще шамана составлялась с учетом расположения органов и частей тела человека для их защиты от «огненного взгляда» злого духа [1].

Мистерия шамана, камлание обычно проходило глубокой ночью при слабом свете камелька, что усиливало его таинственность, людей одновременно завораживало и пугало и не была лишена привлекательности для них.

Шаман публично выступал с использованием пантомимы и других актерских приемов, динамичных и ритмичных телодвижений, пляски, песнопения и других горловых звуков под аккомпанемент тихих или нарастающих до рокота грома звуков бубна, с распущенными волосами и разлетающими во все стороны ремешками бахромы, под бряцание металлических подвесок и перезвон колокольчиков и бубенцов. Таким образом он решал жизненно важные проблемы своих клиентов.

С другой стороны, у людей, лишенных других зрелищ, глубоко впечатляющий образ шамана в значительной степени способствовал формированию реальной веры в существование абаасы. Черный шаман был человеком всесторонне одаренным, одновременно представлявшим собой сценариста, режиссера, драматического актера, танцора, певца, чтеца, музыканта, иллюзиониста, гипнотизера и человека-оркестра в одном лице. Поэтому сакральное в костюме шамана может быть раскрыто только в контексте его мистерии в целом.

«…Вот на мгновение водворяется мертвая тишина, а затем немного спустя, раздается одинокий резкий, как лязг железа, зевок, и вслед за ним где-то в глубине покрытой тьмою юрты громко, четко и пронзительно прокричит или расплачется чайка, — и опять тишина, и только легкая, как комариное жужжание, дробь барабана дает знать, что шаман начал свою музыку. Эта музыка, вначале нежная, мягкая, неуловимая, потом неровная и произвольная, как шум приближающейся бури, все растет и крепнет. По ней зигзагами, точно молнии, поминутно пробегают дикие окрики: каркают вороны, смеются гагары, жалуются чайки, посвистывают кулики, соколы да орлы. Все, кто летает высоко над землёй, ближе к небу, видимо, обеспокоены ожидаемым появлением и носятся по воздуху, наполняя юрту своим жалобным криком: музыка все растет и достигает апогея, удары по барабану частые, сильные, сливаются в один непрерывный всевозрастающий гул; колокольчики, погремушки-бубенчики гремят и звенят, не уставая; это уже не буря, а целый водопад звуков, готовы потопить сознание присутствующих…

Вдруг все обрывается, еще один-два мощных удара по барабану, и последний удар, до сих пор поддерживаемый и потрясаемый в воздухе, падает на колени шамана; все сразу умолкает: даже бренчание раскачанных колокольчиков как-то сразу, неожиданно прекращается, опять настает момент мертвенной тишины, и опять та же в начале неуловимая, как комариное жужжание, все растущая дробь барабана.

Прием этот повторяется с некоторыми вариациями несколько раз, сообразно вдохновению шамана; наконец, когда музыка, изменившая темп, приобретает некоторую правильность, к ней присоединяются обрывочные, мрачно пропетые фразы песни…» [14, с. 640…641].

Хотя шаманская мистерия была схожа с музыкально-драматургическим действием, тем не менее её нельзя отнести к театральным видам искусства, поскольку имела утилитарно-практическое значение. Шаманизм как система духовного мира якутского этноса прекратил свое существование с установлением Советской Власти в Якутии в 1917 г., наряду со вторым социально-духовным институтом якутского народа – Православием.

Примечания

1. Алексеев Н.А. Традиционные религиозные верования якутов в Х1Х – начале ХХ в. –Новосибирск, 1975. –200с., ил.
2. Окладников А.П., Барашков И.И. Древняя письменность якутов. –Якутск, 1942.
3. Окладников А.П., Мазин А.И. Писаницы бассейна реки Алдан. –Новосибирск, 1979. –152 с., ил.
4. Гоголев А.И. Якуты (Проблемы этногенеза и формирования культуры). –Якутск, 1993. –180 с., ил.
5. Горохов Н. Юрюнг-Уолан. Якутская сказка. –«Изв. ВСОИРГО», 1884. Т.15, вып. 5,6.
6. Трощанский В.Ф. Эволюция черной веры (шаманства) у якутов. –Казань, 1903.
7. Пекарский Э.К. Словарь якутского языка. –М., 1959. Т. 1,2.
8. Архив ЯФ СО РАН, ф. Г.В. Ксенофонтова, д. 74, с. 99…115.
9. Гоголев А.И. Эпико-мифологический мир саха // Сб. науч. трудов «Язык-миф-культура народов Сибири».
Вып. 4. –Якутск, 1995. –С. 10…21.
10. Пекарский Э.К. Словарь якутского языка. –М., 1959. Т. 1,2.
11. Дьяконова В.П. Шаманки и общество у народов Саяно-Алтая // В кн.: «Шаман и Вселенная в культуре народов мира».
– Спб., 1997. – С.39.
12. Боло С.И. Прошлое якутов до прихода русских на Лену: / По преданиям якутов бывшего Якутского округа.
–Якутск, 1994. –352 с.
13. Расторгуева Л.Н. Методология проектирования и изготовления современной одежды на основе национальных традиций народов Якутии». Дисс. на соискание ученой степени доктора техн. наук. –М., МГАЛП, 2000. –450 с., ил.
14. Серошевский В.Л. Якуты. Опыт этнографического исследования. Спб., 1871. –212с., ил.